Михаил ГОЛДЕНКОВ
«Аналитическая газета «Секретные исследования», №6, 2014
В этом году исполняется 500 лет Оршанской битве – крупнейшей в ходе войны Московии и Великого княжества Литовского, Русского и Жемойтского 1512 – 1522 годов. Чем же она так ценна одним и чем так сильно раздражает других? Михаил Голденков посвятил этому событию книгу, которая готовится к печати. Сегодня мы предлагаем с некоторыми сокращениями одну из самых интересных глав этой книги.
СИЛЫ СТОРОН
Все споры и даже обиды вокруг истории Оршанской битвы, да и всей той войны связаны с тем, что спорящие стороны абсолютно неверно трактуют это событие, проводя параллели между ВКЛ и Московией XVI века с современными Беларусью и Россией. Но абсолютно неверно рассматривать эту битву как поражение русских и победу беларусов, ибо литвины XVI века это еще не совсем беларусы, ну а московиты того же времени – абсолютно не русские люди, ни по языку, ни по религии, ни, зачастую, по внешнему виду. Это одна из проблем. Вторая – усиленные старания российских историков придать поражению под Оршей в 1514 году некий несерьезный тон, мол, ерунда, а не поражение, мол, войну мы выиграли. Якобы выигранная война – второй интересный вопрос. Третий – никем не изучается катастрофа московского дворянства.
Российский ученый, кандидат исторических наук Алексей Лобин, описывая численность войска Московии под Оршей в 1514 году, называет весьма низкую цифру в 16.000 или даже в 12.000 человек. Некоторые авторитетные историки с этим соглашаются, но большинство других полагают, что там собралось до 35.000 московского войска. Учитывая тогдашнюю стратегию Московии – это больше похоже на правду. Польский историк Станислав Сарницкий только в полку правой руки войска Василия III насчитал три гуфа общей численностью 12.000 ратников. Общую же численность всех вооружённых сил Московии в XVI веке оценивают от 50.000 до 100.000 или 150.000 человек, которые составляли предел мобилизационных возможностей этой страны того времени.
Принижая число московского войска, его потерь (аж до 2.000), как и принижая значение самой битвы, Лобин, тем не менее, вполне справедливо указал число московских дворян в этом войске – 7.200 с незначительными минусами из-за раненных и больных. На тот год всех способных держать в руках оружие дворян Московии и набиралось не более 9.000. То есть под Оршей собралось 90 процентов всего военного дворянства Московии 1514 года.
НАСЕЛЕНИЕ МОСКОВИИ
Население Московии к 1500 году согласно авторитетному подсчету Я.Е. Водарского и В.М. Кабузана («Территория и население России в XV – XVIII веках») исчислялось в 5.600.000 человек, меньше, чем в таких странах, как Франция, Германия, Польша или Британия. В ту пору Московия являла собой обширный, но абсолютно необжитый край перми и карелов, страну сплошных лесов, полей и рек. Плотность населения в целом по стране не превышала трех человек на квадратный километр, тогда как в Польше, к примеру, она достигала двадцати одного человека.
Если посмотреть на карту Московии времен Василия III и сравнить эту территорию с нынешней, то мы увидим, что и теперь эти земли крайне скудно заселены. Плотность населения согласно российским картам здесь составляет от одного до, в лучшем случае, десяти человек на квадратный километр. Много мест, где плотность населения вообще 0,6 человека на кв. км.
Если бы мы поднялись над тогдашней Московией на самолете, то с трудом разглядели бы в безбрежном зеленом океане леса кучки серых деревянных крыш и церковных куполов – города и большие села страны Московии. На опушках дремучих лесов мы бы с трудом разглядели деревни, возле которых виднелись бы узкие полоски полей.
Иностранные путешественники также особо отмечали густые леса Московии и редко попадавшиеся немногочисленные деревянные города, среди которых крупных вообще очень мало. Это же отмечали вернувшиеся из Московии литвины и поляки: редко встречающиеся деревянной постройки малые города и полное отсутствие замков и каменных крепостей, которых было в изобилии в ВКЛ и Польше. Вот эти вот литвинские живописные замки и большие города и стали той причиной, по которой 8 сентября 1514 года под Оршу слетелись почти все дворяне Московии: все желали за ратную службу получить в награду что-нибудь из этого…
Если в Европе город в 2.000 жителей в XVI веке уже считался маленьким городишкой, то в Московии население основной части городов было ниже отметки в 1.000 жителей. Даже в XVII веке город Симбирск, насчитывавший 2.000 жителей, считался достаточно крупным городом. Что уж говорить про 1514 год, если в 1648 году из 173 городов Московии в 136 городах проживало меньше 1.000 человек.
Особое место занимали в государстве только что захваченные Новгород и Псков – хорошо укрепленные каменные города. Но их население после присоединения к Московии резко сократилось: одних насильно выселили вглубь Московии, а другие сами уехали кто в Швецию, кто в ВКЛ. И лишь Москва насчитывала на 1514 год более двух третей всех городских жителей Московии, благодаря тому, что сюда сбегались многие окрестные селяне, съезжались люди из захваченных городов…
Дворянство концентрировалось главным образом в Москве и ютилось небольшими семьями по этим самым редким городам, которых на 1514 год было всего 96. Городское население составляло не более 5 процентов от всего населения страны (280.000 человек), хотя некоторые историки приводят куда как меньшую цифру. Для сравнения: городское население ВКЛ составляло 25 процентов от всего населения государства, насчитывая примерно 500.000 человек.
ДВОРЯНСТВО МОСКОВИИ
Дворянство от всех жителей Московии составляло в 1514 году не более традиционных 0,5 процентов, так как такой же процент оно составляло и в 1650 году, и в 1700 году. От 30.000 дворянства Московии мужчины, пригодные для ратной службы, составляли, естественно, никак не больше 10.000, а более вероятная цифра – 8.000/8.500. Из этой цифры под Оршей оказалось до 7.200. Почти все! Причина: предвкушение разгрома малочисленного войска Константина Острожского и дележ богатых литвинских городов, каких не было в самой Московии. Окрыляло московских дворян то, что двумя годами ранее легко получилось захватить Псковскую республику, а на востоке Литвы многие шляхтичи переходили на сторону Московии. И теперь в армии собрались и стар, и млад. Пришли как на ярмарку.
Российское дворянство стало резко увеличиваться лишь в 1720-е годы, когда оно из-за бездарно начатых войн со Швецией и Турцией вновь сократилось на 25 процентов, как и всё население страны. Но то был вообще конец московитского (читай татарского) происхождения дворянства и начало формирования нового российского дворянства уже германского происхождения, ибо по велению царя Петра дворянство восстанавливалось и пополнялось в основном иностранцами из германских стран: немцами, шведами, голландцами, шотландцами, датчанами…
Так в 1723 году в состав русского дворянства было включено все финское рыцарство – это в основном немецкие и шведские графья прибалтийских Ингерманландии, Карелии и Эстляндии. Таким образом, дворянство России к 1737 году от 70.000 человек в 1700 году, потеряв за первые 10 лет войн до 25.000 дворян, затем скакнуло к цифре в 150.000 человек – вдове больше, чем 15-20 лет назад. Хотя в процентном соотношении к населению это все равно на тот момент едва превышало 1,5 процента. Но то, повторим, был не естественный прирост, а искусственный, нарочно вводимый Петром I перелом, перестройка всего дворянства. Оно поменялось этнически и ментально, похоже, еще больше отдалившись от чуждого ему народа. Естественный же прирост численности дворянства Московии в процентном соотношении до 1720-х годов никак не увеличивался.
Что же касается начала XVI века, то дворянство Московии составляло всё те же самые 0,5 процента от населения страны и даже чуть меньше, учитывая завоеванные земли Новгорода и Пскова, откуда много дворян бежало в Швецию, Ливонию и ВКЛ. 30.000 дворян, включая стариков, женщин и детей, цифра в самом деле очень малая, если учесть, что в эти же годы в двухмиллионном Великом княжестве Литовском, как отмечают беларуские историки, численность шляхты была не ниже 10 процентов (позже увеличившись до 20 процентов) от населения страны. То есть литвинских шляхтичей в 1514 году проживало в ВКЛ до 200.000 человек. Этому, в частности, способствовали более широкие права и вольности законов ВКЛ в отличие от тех же Польши и Московии.
К примеру, в Польше стать шляхтичем простолюдину («хаму») было практически невозможно. Даже знаменитому в Италии Николаю Копернику, закончившему Краковский университет и обучавшемуся, как и его не менее великий современник Франциск Скорина, в Падуе, в Польше не сделали исключения. Для шляхты Польши Коперник оставался простолюдином, купеческим сыном из Торуни.
И другой пример: тоже купеческий сын торговца кожей из Полоцка Франциск Скорина также обучался в Краковском университете, также стал доктором медицины в Падуе, и в ВКЛ к 1514 году он уже считался шляхтичем. Так в шляхту ВКЛ прибывала новая кровь – можно было выучиться и сделать карьеру и городскому мещанину, и крестьянину. Ну а в Московии все это даже и не снилось – там чернь оставалась чернью. А необходимое европейское образование, увы, не получали даже дворяне.
И вот теперь учтем, что под Оршей армия Москвы потеряла одними только пленными 37 командиров уровня десятников и сотников, а также 1.500 знатных бояр и боярских сынов, плюс 6 больших воевод (плюс еще двух убитых в битве). Это уже более 15 процентов от всей московской военной элиты! Теперь прибавим к этой цифре погибших дворян, которых особенно много пало в рядах поместной боярской конницы, побитой ядрами, расстрелянной пищальниками, порубленной гусарами, да к тому же погибшей в давке и в водах Крапивны. Будем милосердными и допустим, что их пало не более 500 человек. Итого мы получим цифру в 2.000 дворян, а это 25 процентов дворян Московии, способных держать в руках оружие (это если брать цифру 8.000)! И это при том, что, повторимся, мы брали заведомо заниженную цифру потерь. Иначе число погибших и пленных московских дворян перевалило бы за 35 процентов. И есть много аргументов полагать, что потери могли составлять вообще порядка 40 процентов.
НЕ ДЕЛАТЬ ИЗ МУХИ СЛОНА?
Для одной битвы эти потери московитского дворянства в самом деле беспрецедентно огромные, практически катастрофа – каждый четвертый или даже третий мужчина-дворянин либо погиб, либо попал в плен. Другой такой битвы, где армия лишилась бы такого большого числа дворян, история Московского государства не знает. Подобные страшные потери московское дворянство понесло лишь в ходе войн Петра I со Швецией и Турцией в первую четверть XVIII века. Но там четверть дворянства и самого населения страна потеряла за десять-пятнадцать лет, а тут – одна битва!
При анализе катастрофы московской армии под Оршей следует обратить внимание на все еще кочевническую стратегию московитских дворян: собраться вместе большой силой и идти туда, где много богатства, чтобы захватить его и разделить между собой. Причем уверенности в будущей победе московитам придало банальное численное превосходство их войска над литвинским. В Московии еще не понимали новой европейской стратегии: побеждает не число, а мастерство, умение.
Европейцы уже в XVI веке делали упор на огнестрельное оружие, на артиллерию, на комбинирование атак конницы и пехоты, на хитрые засады… Московиты же воевали, как и сто лет до этого. И тем же оружием. Видимо, именно поэтому, исходя из провалов первой четверти XVI века, в Москве в 1540-е годы уже при Иване IV были созданы по европейскому образцу первые стрелецкие полки.
Ну а пока, в 1514 году, треть жаждущих наживы дворян Московии, ожидая раздачи литвинских земель, в эту землю и ушла, погибла либо попала в плен. О больших потерях захватчиков говорят и воспоминания очевидцев той битвы, как убивали и как потом долго гнали московитов, как брали в плен людей сотнями и тысячами. Если из 11 больших воевод двое погибло, а шестеро попало в плен, то чего уж говорить о других, менее авторитетных и значимых дворянах: их погибло и попало в плен примерно в той же пропорции.
Катастрофа. Иного для Москвы того печального для Василия III года слова и не придумаешь. Хочется посочувствовать, но не получается – захватчики и есть захватчики, туда им и дорога. Русские же не жалеют французов, уходящих из Москвы морозной осенью 1812 года.
И вот, изучив всю статистику потерь армии Московии 8 сентября 1514 года, тут-то все становится на свои места: и почему война стала затухать, и почему Великий князь Москвы Василий III не смог продолжать наступление, и почему так радовался и гордился король Жигимонт, и почему такое значение придали битве в Европе… Всё в самом деле подтверждается цифрами. Правда, учитывая такие грандиозные потери дворянства, можно сказать, что Московия еще более-менее с честью вышла из этого катастрофического положения, не уступив-таки ВКЛ отобранный Смоленск.
После Оршанской битвы князь Константин Острожский принес большое денежное пожертвование в храм Свято-Духовского монастыря православной церкви в благодарность Богу за подаренную ему победу над «неприятелем и супостатом Православной церкви Великим князем Московским». Вот факт! Для православного русского князя Острожского московиты не были православными, но врагами православия.
Битву под Оршей описали все летописи того времени, в том числе московские и новгородские, а также иностранные хроники, что доказывает неординарность этой битвы, её крупный по масштабам Европы размах. Битва под Оршей изучалась в военных учебных заведениях дореволюционной России. Как пример боевого мастерства беларуских рыцарей, пример военного таланта Острожского и удачной операции она приведена в Российской военной энциклопедии за 1914 год, видимо, не зря.
Также царские специалисты анализировали и причины катастрофы армии Челяднина. Выводы были таковыми, что количественное превосходство не означает силы, а скопление в одном месте битвы слишком большого числа дворян (да еще и с шапкозакидательским настроением) – большая ошибка. Только вот эти выводы, увы, так и не стали уроком для российской армии и в войне с Японией в 1905 году, и в войне с Германией в 1914 году.
В советские годы, когда из войн прошлого делали некую священную корову и некий культ всей истории страны, про военные неудачи предпочитали вообще не рассказывать. Ну а современные российские историки стараются всю историю битвы под Оршей исказить, преуменьшить, словно за последние сто лет вдруг что-то узнали принципиально новое о ней.
Битва 8 сентября 1514 года под беларуским городом Оршей имела большие дипломатические последствия. Германский император Максимилиан I после поражения московского войска разорвал союз с Василием III. До сей поры этот союз был первым сговором германцев и московской власти о разделе Польши и Великого княжества Литовского, Русского и Жемойтского, согласно которому Германской империи доставалась Польша, а Московскому государству земли ВКЛ, и в связи с этим определение Московского государства как «Русского». Все это сорвалось, потому и весьма сложно описывать общий итог всей войны как «выигранной» Василием III.
Бесславное же поражение Московии отодвинуло сроки исполнения планов германо-московского союза на долгие годы, но, к сожалению, не навсегда. Оршанская битва практически закрепила восточную границу ВКЛ (Беларуси), которая с небольшими изменениями – Смоленск удалось все-таки вернуть, потом опять потерять – существовала до конца XVIII столетия.
И пусть Жигимонт явно завысил силы московитов с реальных до 80.000, потери врага он указал куда как более точно (на самом деле погибло, похоже, до 12.000 человек московского войска), чем указывает современный историк Лобин и как наперебой говорят антибеларуски настроенные историки. Таковые пишут:
«В принципе, гибель левофлангового кавалерийского отряда русского (они ошибочно называют московитскую армию русской. - Прим. М.Г.) войска сомнений не вызывает. Однако ясно, что большая часть русского войска, преимущественно конного, после удара польских летучих гусар, скорее всего, просто рассеялась, понеся определённые потери»… Рассеялась… Ханс Крелл хорошо отобразил это рассеивание на картине, где видно, как ратники Челяднина гибнут под копытами своих же бегущих коней и тонут в реке. В такой давке, при таком количестве народа потери всегда огромны.
Скептики продолжают: «Говорить об уничтожении большей части русского 12 тыс. или 35 тыс. войска не приходится. И тем более нельзя говорить о разгроме 80 тыс. русской армии (большей части русских вооружённых сил того времени). Иначе войну выиграла бы Литва».
МНИМАЯ ПОБЕДА
Действительно, а кто выиграл войну? Википедия пишет – Россия, хотя это звучит так же смешно, как и то, что победы полководца Карфагена Ганнибала над римлянами одерживал современный Тунис над Италией. Или то, что Александр Македонский был югослав и, следовательно, Югославия победила Иран. В 1514 году до создания России еще почти пару сотен лет, и выиграть Россия тогда еще ничего не могла по случаю своего отсутствия на политической карте мира.
Хорошо, не будем придираться – конечно же, Википедия хочет сказать, что выиграла Московия, предшественница России. Но так ли это? Московия ли в самом деле победила? Лобин говорит: мол, да. Он считает Оршу лишь победной битвой ВКЛ в проигрышной ей войне. В принципе тогда в укор абсолютно всем историкам России нужно поставить и ура-патриотическую истерию по поводу победы на Чудском озере Александра Невского – набеги крестоносцев после этой битвы не прекратились, их экспансия продолжалась, о чем и свидетельствует куда как более грандиозная Грюнвальдская битва с ними. Лобин говорит, что, мол, нечего тут беларусам знаменами махать по поводу победы над Оршей… Но и не плакать же, что разбили захватчиков, которые через 380 лет вдруг станут (и весьма навязчиво) «братьями-славянами»! Разве Острожский был Нострадамусом?
А почему же тогда сами россияне машут знаменами по поводу весьма странной победы на Куликовом поле, «победы», которая удивительным образом повлекла сожжение Москвы и не принесла никакой свободы от ордынского ига? В чем тогда «победа» русской армии на Бородинском поле, если погибло больше людей, чем у французов, была оставлена Москва и тоже сгорела? Что же тогда такого уж славного и героического в переходе Суворова через Альпы, если ту кампанию против Наполеона Россия с треском проиграла, Суворов загубил в горах четвертую часть всей армии, а сам умер тут же по возвращению?.. И, вообще, что тогда называть победой?
Российские историки пишут:
«Битва окончилась тактической победой польско-литовского войска и отступлением московских сил, но стратегическое значение битвы было незначительным. Литовцы смогли отбить несколько малых пограничных крепостей, но Смоленск остался за Московским государством».
Если следовать этой же логике российских историков, то написать во всех учебниках и в Википедии про Куликовскую битву нужно так:
«Битва окончилась тактической победой московского войска и отступлением сил Мамая, но стратегическое значение битвы было незначительным, если вообще никаким. Золотая Орда полностью сохранила власть над Москвой еще как минимум на сто лет, а через два года после битвы, в 1382 году, Тохтамыш захватил и спалил Москву»… И это, в принципе, сущая правда. И где же победа на Куликовом поле? Ну, а «литовцы отбили несколько крепостей»… Разве это плохо? По меньшей мере, намного лучше, чем итоги Куликова поля.
Те, кому Оршанская битва по разным причинам не нравится, пишут, что беларусы делают «много шума из-за ничего», мол, войну все равно литвины не выиграли. Так ли это? И теперь давайте возьмем эту пренебрежительную фразу «литовцы смогли отбить несколько малых пограничных крепостей»… Означает же она то, что в результате поражения под Оршей все три города, которые перешли под власть Василия III после падения Смоленска – Мстиславль, Кричев и Дубровна (важные и крупные беларуские города того времени, а вовсе не малые крепости!) – вернулись, а литвины наконец-то остановили дальнейшее продвижение на запад армии Московии по земле ВКЛ. Планы Василия III по захвату Полоцка, Витебска и Киева полностью провалились… «Три небольшие крепости»?
