Ян ЛИСОВСКИЙ

«Аналитическая газета «Секретные исследования», №23, 2023

Почему в РФ в последние годы стал так популярен царизм? Фанатики обожествления власти и враги всего западного ставят памятники Ивану Грозному и требуют возвести его в святые. Это генетическая память о своих ордынских истоках?

Памятник Ивану Грозному в Орле

БОЖЕ, ЦАРЯ ХРАНИ!

Примерно с 2016 года в РФ началось нечто удивительное и очень странное: вдруг очень популярным стал царизм. Причём, россияне показывают свою любовь не к монархам-реформаторам (например, за отмену крепостного права у крестьян), а популярны кровавые деспоты типа Ивана Грозного. Этому царю-гомосексуалисту с помпой открыли сразу несколько памятников.

Забавно, что российский парламент вроде бы должен выступать за народовластие, но и Госдума, и Совет Федерации восхищаются царизмом. В июне 2017 года новостные агентства РФ сообщили:

«Госдума рассмотрит законопроект о смене государственного гимна страны на имперский «Боже, Царя храни!». Соответствующий документ опубликован в базе документов нижней палаты парламента. Как утверждают авторы законопроекта, нынешний гимн является продуктом оригинальной музыки и переработанного текста советского гимна, который так и не стал символом объединения большинства граждан страны. По мнению депутатов, возвращение имперского гимна позволит достичь исторической преемственности, а также чтить и помнить более чем тысячелетнюю историю России, включающую в себя и монархический, и советский периоды».

Как оказалось, россияне без царя просто жить не могут! Причём хочется царя жестокого, страшного, а особенно симпатичен Иван Грозный – идеал русского самодержца. В октябре 2016 года монархист Дмитрий Орлов писал в статье «Почему Иван Грозный заслужил памятник. Пять тезисов»:

«1. Прежде всего: Иван IV – первый русский царь (1547). Он заслуживает памятника уже хотя бы поэтому – как и Иван III, реальный основатель Русского государства (лично я давно и последовательно выступаю именно за установку памятника Ивану Третьему), и даже Иван Калита, первый великий князь Московского княжества, обладавший политической субъектностью.

2. После побед Грозного (прежде всего покорения Казанского и Астраханского ханств) распавшаяся Орда – в самом широком, геополитическом смысле – окончательно превратилась в несколько периферийных территорий с нестабильными режимами; их падение было вопросом времени.

3. Грозный осуществил консолидацию страны – и это не только Судебник (1550), введение единого экономического и таможенного регулирования, строительство пограничных крепостей, одной из которых, кстати, стал Орёл, где ему теперь и поставили памятник. Но и единая армия, и, главное, «перемешивание» знатных родов. Террор Грозного не имеет оправданий (и я не собираюсь его оправдывать: опричнина – одна из позорных страниц национальной истории, к тому же во всех смыслах дорого обошедшаяся), но может быть объяснён. Так, без ограничения возможностей новгородской торговой олигархии, тесно связанной с Литвой [подразумевается нынешняя Беларусь – Я. Л.] и Ганзейским союзом, подлинный экономический суверенитет страны вряд ли был бы возможен.

4. Иван IV, вопреки распространённому (и распространяемому) мнению, не был авантюристом. Он действовал фактически на тех же внешнеполитических направлениях, что и его великий дед Иван III. Однако масштаб и затяжной характер войн (особенно Ливонской, 1558-1583), включение в них новых игроков (что было довольно трудно просчитать) привели к перенапряжению ресурсов и серьёзному кризису, начавшемуся в стране в 1570-х годах.

5. «Всех Иванов злоба», «был ты видом довольно противен, сердцем подл, но не в этом суть: исторически прогрессивен оказался твой жизненный путь» (это Коржавин об Иване Калите) – в попытке понять, что происходило на Русской равнине в XIV-XVI веках, нужно постараться не оказаться зависимым от подобных оценок. Осознавая при этом, что оценки эти, безусловно, имеют право на существование. Привычная Восточная Европа, пространство Орды и Ягеллонов, уходила в прошлое, а ей на смену приходила новая большая страна, неожиданность появления которой для традиционной европейской элиты так ярко подметил Маркс. Иван Грозный стал одним из символов этой страны. С этим уже ничего не поделать».

Власти города Орёл тогда действительно открыли памятник Ивану Грозному (при поддержке компартии РФ!), и это вызвало возмущение у ответственных российских историков. Глеб Корепанов писал в статье «Торжество исторической безответственности»:

«В Орле вчера прошла церемония открытия памятника Ивану IV Грозному, воздвигнутого по инициативе губернатора-коммуниста Вадима Потомского, который запомнился грубыми историческими ошибками в своих высказываниях. Местные жители организовали кампанию протеста, но губернатор остался к этому глух, настаивая, что увековечивание фигуры Ивана Грозного как якобы основателя Орла необходимо. Профессиональные историки опровергают утверждение о прямой причастности царя к основанию орловской крепости. По их мнению, возведение памятников таким личностям, как Иосиф Сталин и Иван Грозный, является символическим оправданием государственного террора.

Впервые о решении властей Орла установить памятник Ивану Грозному было объявлено в июле. Изначально планировалось, что монумент откроют 3 августа напротив Театра юного зрителя, но установку пришлось перенести из-за протестов горожан. Губернатор Орловской области Вадим Потомский, автор этой идеи, на встрече с активистами, среди которых были художники и скульпторы, краеведы и историки, назвал Ивана Грозного «выдающимся государственным деятелем».

…Профессиональные историки сообщают, что Иван IV не имеет непосредственного отношения к основанию города, хотя указы подписывались царским именем. Первое свидетельство «повеления царя» появилось в Синодальной летописи только во второй половине 1570-х, спустя более 10 лет после закладки орловской крепости. Тем не менее, несмотря на протесты историков и жителей Орла, памятник был установлен на месте слияния рек Оки и Орлика ещё в начале октября. Он представляет собой бронзовую фигуру Ивана IV с крестом в одной руке и мечом в другой. Вместе с постаментом памятник достигает восьмиметровой высоты.

Как пишет «Коммерсантъ», вчера Потомский открывал памятник под казачьими стягами и чёрно-жёлто-белыми («имперскими») флагами Российской империи, которые развернули приехавшие из Москвы активисты движения православных хоругвеносцев. Произнося речь, Потомский сравнил Ивана Грозного с Владимиром Путиным и вспомнил про Орловско-Курскую битву Великой Отечественной войны… Вместе с Потомским монумент открывал байкер Александр Залдостанов (Хирург), Александр Проханов, Сергей Кургинян и другие подобные лица.

Областное правительство пригласило на мероприятие также министра культуры Владимира Мединского, но он приехать не смог, поэтому от него зачитали только приветствие, в котором он назвал Ивана Грозного «неоднозначной, но выдающейся» фигурой российской истории.

…Менее чем через месяц второй памятник Ивану Грозному может быть открыт в городе Александрове. Глава администрации Александровского района Владимирской области Игорь Першин объяснил это намерение тем, что при Иване Грозном Александров считался негласной столицей России. По словам Першина, уже идёт заливка фундамента, устраивается площадка под будущий монумент, а в Москве изготавливают фигуру. Открыть памятник планируется 4 ноября, в День народного единства.

Противники установки памятников таким личностям, как Иван Грозный, призывают «не допустить торжества исторической безответственности»… В последние месяцы в России появилась серия памятников историческим деятелям, чей вклад в развитие страны не только спорен, но и с, исторической точки зрения, отрицателен. Речь идёт, в том числе, о бюстах Иосифу Сталину, установленных в Липецке и в селе Хорошево под Ржевом…

«Случаи с памятниками Иосифу Сталину и Ивану Грозному – самые яркие, но не единственные примеры последнего времени, когда исторические фигуры в буквальном смысле поднимаются на постамент волей руководителей разного ранга или групп общественности, не осознающих в полной мере символического значения и последствий подобных акций. Оба государственных деятеля оставили тяжкий след в нашей истории, и памятники им могут быть лишь символическим оправданием политики государственного террора», – говорится в заявлении, под которым подписались, в том числе Алексей Кудрин, Александр Архангельский, Евгений Гонтмахер и другие».

А ЦАРЬ-ТО НЕ НАСТОЯЩИЙ

17 октября 2016 года российский историк Василий Измайлов писал в статье «Иван Грозный как герой нашего времени»:

«В Орле поставили памятник Ивану Грозному. Про это многое уже сказано и, по сути, больше разговаривать тут особо не о чем, поскольку в России много плохого, много хорошего, и среди хорошего – это, в общем-то устоявшаяся точка зрения по поводу того, что дурно, а что благо в русской истории, особенно что касается дореволюционной эпохи, поскольку авторитет Николая Михайловича Карамзина по большому счёту непререкаем, и все оценки, которые содержались в его «Истории государства российского», и есть магистральные оценки, которых придерживается всё общество…

Иван Грозный – это правитель, который многое сделал, но, как говорят футбольные болельщики, «счёт на табло». Посмотрите, что было с русским государством в 80-ых годах шестнадцатого века. Посмотрите, во что оно превратилось. Посмотрите, в какую яму оно, благодаря усилиям Ивана IV, было опущено. Можно много говорить про Казанское и Астраханское ханство. Но, как мне кажется, эти достоинства не стоят и половины тех недостатков, которые мы легко отыскиваем в его правлении.

Тем не менее, на сегодня у части истеблишмента существует версия «Ну, царь – это же хорошо!». Я не говорю о том, что здесь какое-то «кесаребожие» возникает. Я не говорю о том, что кто-то проецирует события шестнадцатого века на события века двадцать первого и пытается должным образом показаться перед какими-то освящёнными властью лицами…

Но речь даже не об этом. Для меня в той связи, о которой мы говорили, Иван Грозный – это классический пример того русского государства, к которому очень не хотелось бы никаким образом примыкать. Поскольку убийство своих политических врагов – и даже не врагов, а людей, заподозренных в том, что они как-то негативно могут что-то сделать, – есть свидетельство только одного: свидетельство глубочайшего непрофессионализма управленческой политики.

Принципом «человека наоборот» является знаменитое наполеоновское: «Мне совершенно всё равно, как человек ко мне относится, – важно, чтобы он на меня работал». И так судит профессиональный государственный деятель. С Иваном Грозным всё ровно наоборот. Дело не в том, что он – самодур, убийца и человек, по-видимому, страдавший каким-то психическим недугом. Дело в том, что он – государственный непрофессионал. Ничем другим подобные немотивированные репрессии (если слово «репрессии» в данном случае уместно) объяснить невозможно».

Об этом же писал историк, доктор исторических наук Иван Курилла:

«…вот же интересно: любой спор легко переводится в дихотомию «либералы – государственники». То есть, государственникам почему-то положено защищать Ивана Грозного, а те, кто его ругают, – исключительно либералы… Либералам, конечно, Грозного совсем странно было бы защищать, но, господа государственники, перечитайте, что ли, Карамзина (уж на что первейший государственник), задумайтесь, почему в Российской империи Грозному памятников не ставили, – нет тут этой линии, и не «государственник» Грозный никакой, – вы же себя дискредитируете, ассоциируя свои идеалы с душегубством. Непонятно?»

Историк Кирилл Рогов также высказал мнение по поводу Ивана IV, оспорив достоверность ныне популяризируемого в РФ его образа:

«Про Ивана Грозного. Тут всё очень просто и очень поучительно. В мифологии русского консерватизма (на самом деле это псевдо-консерватизм, это другое) есть негативный миф русской истории – «смута» – и позитивный миф – жесткий царь-централизатор, который пусть жестоко, но искореняет смуту и отводит от России эту главную беду. Ну, и Иван Грозный – это как бы экстремальный, но тем и самый главный образец актора позитивного мифа.

На самом-то деле всё было наоборот. Смута – историческая смута начала XVII века – была непосредственным следствием правления Иоанна. И дело не только в том, что он своими руками подвинул царство к династическому кризису. Кризис возник не из этого. Кризис возник из того, что царь совершенно уничтожил предыдущую политическую традицию, политическую элиту, вывел подонков в тузы, разрушил ткань политической преемственности. Если существует эта ткань и эта преемственность, то династия и царство могут выстоять даже с малолетним наследником-эпилептиком. Если их нет, то никак не может.

Смута – прямое дело рук Ивана Грозного. И это один из главных, фундаментальных фактов всей русской истории. И пока принято считать наоборот, она будет продолжаться».

ИВАН ГРОЗНЫЙ ЕХАЛ В ПЕТЕРБУРГ

Странности не ограничивались тем, что памятник царю-деспоту возвёл губернатор-коммунист. Поразительны были и его высказывания. СМИ сообщали:

«Иван Грозный не был детоубийцей – он просто повёз своего сына из Москвы в Петербург, а сын по дороге заболел и умер. Возможно, после этого Грозный тоже заболел и умер. Эта версия событий, изложенная в ходе пресс-конференции в информационном агентстве ТАСС губернатором Орловской области Вадимом Потомским, вызвала поток сатирических и раздражённых публикаций. И причиной этого стало не столько то обстоятельство, что Санкт-Петербург был основан спустя примерно 120 лет после смерти сына Ивана Грозного, сколько то, что рассказ о Грозном губернатор сопроводил замечанием: «Историю нужно помнить всегда и не позволять никому её переписывать»».

Непосредственно на пресс-конференции Потомским, согласно публикациям, было произнесено следующее: «Иван Грозный однажды сказал: «Я виновен в смерти своего сына, потому что вовремя не отдал его лекарям». Когда они ехали в дороге и он заболел. Они ехали из Москвы в Петербург. Его сын помер! После этого он заболел очень сильно, просто не успели вылечить. Вот это он сказал».

«Вы, наверное, не знаете, что сын Ивана Грозного умер по дороге из Москвы в Санкт-Петербург из-за отсутствия лекарей, но губернатор Орловской области Вадим Потомский вам всё объяснит. Тот факт, что Питер был основан в 1703 году, губернатора, кстати, не смущает», – так высказалась Саяна Монгуш, журналист, бывший сотрудник пресс-службы правительства Республики Тыва.

«Как прославиться одной фразой? Элементарно, Ватсон», – пишет сценарист Алексей Алешковский, приводя цитату о поездке в Петербург, в ходе которой сын Ивана Грозного Иван, по словам губернатора Потомского, и заболел.

«Иван Грозный по дороге из Москвы в Петербург, двигается, видимо, навстречу Радищеву… Эти люди учат нас не переписывать историю», – возмутилась телеведущая Елена Зелинская. По её мнению, ту историю, которая «в голове» у автора высказывания, «переписать сложно». «Разве что отправить Ивана Грозного за ярлыком к Наполеону», – заключила она.

«Фоменко и Носовский [авторы лживых и популярных у имперцев исторических теорий – Я. Л.] радостно потирают руки», – отреагировал на изложенную Потомским версию событий журналист, один из авторов газеты «Ведомости» Павел Аптекарь. «Как вам предложение временно отстранить губернатора Потомского от должности до прочтения книг академиков Скрынникова и Флори про Ивана Грозного и сдачи экзамена по соответствующему периоду русской истории?» – поинтересовался он.

НЕГАТИВНАЯ АУРА

Несмотря на протесты населения, 24 ноября 2016 года Заводской районный суд Орла признал установку памятника на набережной возле Богоявленского собора законной. А 26 июля 2017 года и в центре Москвы установили монумент Ивану Грозному. СМИ РФ писали:

«Новый памятник создал скульптор Василий Селиванов. Изначально его должны были поставить в городе Александрове (Владимирская область), который вырос на месте Александровской слободы, куда царь в 1564 году удалился из Москвы на время опричнины. Однако из-за возникшей общественной дискуссии открытие несколько раз переносили, а один раз памятник даже убрали через час после монтажа. В конце концов местные власти отказались от установки, и скульптуру отвезли в Москву».

Пресса города Орёл сейчас рассказывает:

«За своё правление сам Иван Грозный повидал немало недоброжелателей. Не прошло и месяца с установки памятника, как и он подвергся нападению. Неизвестные надели на голову царя мешок и обвязали верёвкой, а в зубы коня, на котором восседает правитель, в дополнение вложили табличку с надписью «Духота-то какая… темнота».

…С появлением монумента некоторые связывают даже мистику: чуть меньше, чем через год после его установки, в доме на набережной Дубровинского, 68, что находится напротив постамента на другой стороне реки, обрушился кусок стены. Несмотря на то, что четырёхэтажное кирпичное здание было построено ещё в 1955 году и уже давно покрылось трещинами, нашлись люди, утверждающие, что во всём виноват никто иной, как сам Иван Грозный!

Если приглядеться, действительно можно отметить, что меч, находящийся в руках у статуи правителя, указывает на обрушившийся пролёт. Далеко не все, конечно же, разделяют позицию суеверных граждан, предполагающих, что это негативная аура памятника сыграла злую шутку с давно требующим реконструкции зданием. Но нашлись даже люди, утверждающие что «из-за ирода на берегу так и весь город порушится». Это всего лишь мнение. Но, кто знает, может именно эта загадка придётся по вкусу гостям Орла?»

ЛЮБИТЕЛИ «СИЛЬНОЙ РУКИ»

Как писали иностранные современники Ивана Грозного, в беззакониях деспота-садиста виноват сам народ Московии. Чем больше его мучают, тем больше он любит своего мучителя – таков парадокс этой странной страны. Сейчас в РФ всё более популярен такой «брутальный царизм»: это как бы «возвращение к сути московитов», причём деспотам типа Ивана Грозного и Сталина не только ставят памятники, но их требуют возвести в святые РПЦ.

Священник Георгий Максимов, комментируя установку двух памятников Ивану Грозному в 2016 году, написал в статье «Про почитателей Ивана Грозного»:

«…на самом деле Чикатило далеко до некоторых «художеств» Ивана Грозного. Почитатели последнего любят говорить, что, мол, это всё клевета, оболгали злые западники «Помазанника Божия». Правда, почему-то эти же самые источники не «лгали» таким образом ни на отца, ни на сына Ивана IV, ни на кого-либо из его предшественников или преемников. На самом деле в этой «защите» есть изрядное лукавство, поскольку если действительно считать все рассказы о зверствах Ивана Грозного клеветой, то без них он потерял бы всякую привлекательность и притягательность для современных любителей «сильной руки». Как Иван III, например, который сделал не меньше, а то и больше для будущего Руси, однако никто не бегает с его иконами и не требует канонизации. Даже не вспоминает никто.

Тем-то и цепляет Грозный своих нынешних почитателей – пытками, массовыми казнями над «врагами страны», от рассказов о которых стынет кровь в жилах. Вот, мол, какие у нас цари! Вот как у нас порядок наводят! Трепещите, враги внешние и внутренние! <…> …меня печалят те православные почитатели Грозного, которые всё знают о нём – и оправдывают. <…> Когда я слышу от наших православных: ну, подумаешь, что оболгал, сместил и убил святого предстоятеля Русской Церкви, зато границы страны расширил! Подумаешь, что массово пытал и убивал, в том числе и младенцев, зато подавил «пятую колонну» внутри страны! Подумаешь, что шесть раз женат был, зато стихиры писал! – когда я такое слышу, то вижу в этом крайне болезненное и опасное извращение Православия».

Православный богослов Александр Дворкин указывает:

«…основа этого сектантства – ностальгия по сильной руке. Сейчас, дескать, всё разваливается, а как хорошо было при Сталине или при Иване Грозном, когда все трепетали, а врагов ждала неотвратимая кара. Итак, с одной стороны, есть ностальгия по сильной руке, а с другой – религиозная истерика и кликушество. Отсюда гремучая смесь, которая ложится в основу псевдоправославных, а на самом деле оккультизированных сект».

Архимандрит Макарий (Веретенников) пишет:

«Бесспорно, необходимо историческое исследование личности Ивана Грозного, его заслуг и т. д. Но те, кто выступают за его канонизацию, исходят при этом отнюдь не из его особого церковного благочестия. Речь идёт как бы о канонизации монархии. <…> Известна точка зрения нашей Церкви по этому вопросу, но она не волнует «ревнителей». Она не волнует их, поскольку сегодня личность Ивана Грозного переживает необычайное мифологическое переосмысление. Причём это не стихийный, а вполне организованный процесс».

Как кажется, этот феномен имеет древние глубокие корни и связан с ордынским происхождением Москвы. В Орде до принятия ислама при царе Узбеке государственной религией было несторианство – восточная ересь, обожествляющая любую власть. И чем беспощаднее эта власть, тем более она обожествляется в несторианстве. Несторианской веры были Батый и его сын Сартак («куратор» Залесья), и этой же веры был его названный брат Александр Невский. Согласно несторианству, в церквях Московии на фресках вместе с Иисусом рисовали царей Орды и московских князей, которым и молились.

Вот по этой причине религия Московии 140 лет была автокефальной сектой, которая не подчинялась ни Византии, ни Риму. Кончилось всё только после смерти Ивана Грозного, когда Борис Годунов установил религиозные отношения с греками. Иван Грозный изображался на фресках Москвы как ровня Иисусу, и царю-деспоту московиты молились как богу. И он лично назначал всех святых своей личной религии: например, когда к нему на службу массово перешли ордынские царьки со своими народами, он 40 из них объявил «святыми» своей религии. Это объясняет, почему московиты терпели все «художества» этого деспота.

Установка ему памятников – да ещё людьми, которые крайне плохо знают историю своей страны, – показывает, что маргинальные слои населения РФ ментально склонны к царизму и обожествлению власти, что есть социальный заказ на «сильную руку», на деспотию. Это духовное возвращение в эпоху Орды и её тиранов.